Мишель Лебрюн - Смерть молчит [Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас]

— Нет, плохо! Никуда не годится! — выкрикнул Фрэнки, вскочив на подиум. — Карл, ты заслоняешь верх купальника! Сдвинь руки ниже. Да, вот так! Останьтесь в этой позе и, Бога ради, улыбнитесь как следует! Не двигайтесь!

Вернувшись к камере, уткнулся в видоискатель и проворчал:

— Годится. Распылитель!

Подскочил парень с миниатюрным опрыскивателем и оросил нагое тело Джульетты и ее партнера капельками лазурной воды.

— Уйди из кадра. Снимаем!

И улыбающаяся пара, обнимаясь, счастливыми лицами уставилась в объектив! Франсуа в своем углу грыз ногти. Как же ему сейчас хотелось помолодеть на десяток лет и снова покорять свою жену!

— Перерыв! — объявил Фрэнки.

Он сам считал себя настоящим режиссером, и даже носил пластмассовый козырек. Свет выключили. Джульетта вытирала грудь полотенцем. Фрэнки фамильярно погладил ее по плечу. Тут и вынырнул Франсуа с натянутой улыбкой.

— Привет! Как дела?

Фрэнки ловко отодвинулся от Джульетты и пожал Малле руку.

— С такой звездой, как Джульетта, — всегда хорошо. Нужно будет представить ее Жану Ренуару, — рассмеялся он.

Франсуа, поцеловав жену, спросил:

— Почему ты не сказала мне о своем приезде? Знаешь ведь, я люблю смотреть, как ты работаешь.

Джульетта, надевая халат, направилась в каморку, громко именовавшуюся гримерной, двери которой были помечены белой звездочкой. С кислой миной буркнула:

— Я опаздывала. Проспала…

— Ну, если ты так поздно ложишься…

— Я поступаю, как мне удобно, Франсуа. И ничто не мешает тебе составить мне компанию.

Он прикусил губу. Конечно, она молода, он стар. Когда-то он сопровождал жену, но теперь бессонные ночи его слишком утомляют. Покидая агентство в семь вечера, думает только об отдыхе. Она же каждый вечер встречается с друзьями, ходит в театры и кабаре, возвращаясь нередко под утро.

Сбросив халат, Джульетта подставила мужу спину.

— Помоги расстегнуть. Спасибо.

Купальный костюм «Калифорния» соскользнул с ее стройного тела. Франсуа сунул дрогнувшую руку в карман. В дверь постучали. Фрэнки.

— Малле, Шазель просит вас подняться наверх.

— Ладно, уже иду.

— Обедать будешь дома? — повернулся он к Джульетте.

— Да. До скорого!

Франсуа вышел.

«Не уловка ли это Фрэнки, чтобы остаться с Джульеттой с глазу на глаз? Старику я вряд ли нужен в это время. И Джульетте это не впервой! Она с ним уже спала? Нет, меня это не интересует!»

Пользуясь случаем, в лифте отхлебнул из фляжки коньяку.

Домой он пришел около часа. Миновав столовую, откуда доносился звон посуды, пересек свою комнату и вошел в ванную. Бутылка коньяку была уже пуста, но знал, что-нибудь спиртное найдется в шкафчике с лекарствами. Заметив дрожь в руках, только пожал плечами: знал, что становится алкоголиком. Уже несколько месяцев замечал у себя тревожные симптомы: неудержимое желание выпить, провалы памяти, неудержимые взрывы гнева, вызванные алкогольным отравлением…

«Нет, говоря откровенно, я никогда не бываю пьян. Только те, кто меня близко знает, могут понять, что я выпивши, остальные ничего не замечают».

Вымыл руки.

«Сколько же я выпиваю за день? Посчитаем: фляжку с утра, столько же после обеда (день так нестерпимо тянется!), несколько рюмочек перед сном, пару аперитивов…»

Плюнув на эти подсчеты, вытер руки, прополоскал рот и пошел в столовую. Там уже были — заканчивая закусывать — Джульетта и ее дядюшка, немой и почти недееспособный старец, которого Франсуа принял в дом, чтобы сделать приятное жене. Дядюшка Август, с салфеткой, обвязанной вокруг шеи, как раз наливал бокал вина, стянув на себя всю скатерть. Франсуа, вздохнув, сел напротив Джульетты, рядом со стариком, чтобы его по возможности не видеть.

Вошла служанка, поставила посреди стола дымящееся блюдо с каким-то рагу и удалилась. Готовила она им то же, что и себе.

— Счастье, что мы не каждый день обедаем дома, — заметил Франсуа.

— А я тебе давно говорю, найми кухарку!

Хрустнул сухариком.

— Прекрасно знаешь, это невозможно. Мы не можем позволить себе держать еще прислугу.

— Тогда не жалуйся.

— К тому же каждый вечер мы ужинаем в городе. Кухарке целыми днями нечего было бы делать.

Дядюшка Август дал о себе знать, перевернув хлебницу.

Франсуа поежился.

— Скоро мне придется кормить его с рук!

— Прошу тебя… — взвилась Джульетта.

Слышал ли это старик? Судя по его поведению — нет. Да и супруги давно уже привыкли беседовать, не обращая на него внимания.

Малле налил себе вина. Неловкость старика вкупе с пережитыми утром неприятностями вызвала у него приступ гнева. Глупо, но ему хотелось кричать, обвинять, сорвать злость.

Залпом опорожнил бокал.

— С меня хватит. Твой дядя действует мне на нервы уже два года! Он годен только на то, чтоб есть и пердеть по ночам! Я его в богадельню сдам!

Джульетта побледнела.

— Если уйдет он, то и я с ним. Ты же знаешь, мама…

— Знаю, знаю! Ты у смертного одра поклялась, что никогда не бросишь старика. И что из этого? Я что, тоже клялся? Я в доме хозяин, и я против. И твоему дяде придется убраться!

Грохнул бокалом с такой силой, что тот разбился.

— Жанна; Убрать! — заорал, багровея.

Примчалась служанка, собрала осколки и подала новый бокал, который Малле тут же наполнил и опорожнил. Отшвырнул тарелку. Гнев вздымался в нем все сильнее.

— Хватит с меня этого свинства! Слышишь, Жанна?

Ошеломленная служанка промямлила:

— Да, слушаюсь.

И в этот момент он перехватил взгляд Джульетты: та словно просила служанку не обращать внимания, хозяин не в духе, но это пройдет. Сорвавшись, заорал:

— Убирайся! Ты уволена!

Служанка сникла, пожав плечами.

Дядюшка Август потянулся к бутылке с вином, но Франсуа ее тут же перехватил. Джульетта, сидевшая напротив, закусила губу.

— Ты омерзителен, — прошептала она.

— Я омерзителен? Я? А ты? Думаешь, я не вижу, как ты обнималась с тем мускулистым кретином? Что, удовольствие получала? А Фрэнки, этот жеребец с козырьком, это он тебе расстегивает купальник, когда меня нет, а? Похоже, вы с ним душа в душу.

Джульетта сорвала салфетку, швырнула на стол и встала.

— Ты не просто отвратителен, Франсуа, но и смешон! Надеюсь, до вечера ты придешь в себя. У нас будут гости.

Отвернувшись, вышла из комнаты. Ее новой красной юбки Франсуа еще не видел. Теперь он сидел один на один со стариком, который, недовольно косясь на него, грыз бисквит, запивая вином.

«У нас будут гости! А меня не предупредила. Если эти дураки Фехтеры, не хочу их видеть! Не переношу такие компании. Бридж до полуночи, сплетни, дурацкие шуточки. Ох, не люби я Джульетту, бросил бы все к черту: и дядюшку-маразматика, и рекламное агентство, и Шазеля с его компаньонами…»

Опорожнил бутылку. Старик жалобно заныл.

— У дядюшки жажда? Но вина больше нет, такая жалость!

Старик умоляюще уставился на него.

— Но я человек добрый и вы это знаете. Нужно только как следует попросить.

Встал, открыл бар, достал бутылку без этикетки и сунул ее старику под нос.

— Может, капельку коньячку? Хорошего, старого? Давайте обмоем! Не знаю, правда, что, но обмоем. Согласны?

Налил старику и себе.

«Вот теперь видели бы меня идиоты из агентства! Хорош, должно быть, видок! Рожа красная, глаза блестят, если встану, пойду зигзагами… Вот теперь я пьян. И к чему все это? Лучше бы помириться с Джульеттой».

Он с трудом поднялся.

Джульетта наверняка у себя в комнате, прихорашивается перед очередным свиданием. Дойдя до конца коридора, Франсуа без стука шагнул в спальню жены. Та прикрыла полотенцем наготу.

— Не бойся, — прохрипел он, — кризис миновал.

— Ты пьян!

— Ну и что? Ты никогда не замечала, что я пью? Все в агентстве это знают лучше тебя, только никогда еще не решались сказать в лицо.

Тяжело упав на постель, растянулся на ней, свесив ноги на пол.

— Ты мне не подашь сигарету?

Набросив халат, Джульетта извлекла сигарету из шкатулки, прикурила ее и подала мужу. Ухватив за запястья, тот заставил ее сесть рядом.

— Дорогая моя, нам надо поговорить. Знаю, момент неподходящий, ничего не поделаешь. Именно теперь я решился открыть тебе некоторые вещи…

Затянувшись, следил за вздымавшимся дымом.

— Я люблю тебя, а ты меня едва терпишь…

Джульетта протестующе выпрямилась, халат распахнулся, открывая грудь. Франсуа продолжал:

— Да, ты меня едва терпишь. Мне сорок, я измотан работой, пью и от спиртного мир мне кажется еще безрадостнее. Ты моложе на пятнадцать лет, ты красива, привлекательна и этим пользуешься. И естественно, тебе со мной скучно. То, что тебя развлекает, меня бесит. И наоборот. Я старался идти с тобой в ногу, но теперь с этим кончено. Почему ты не попытаешься хоть немного меня понять?